Александр Flame: Вы когда-нибудь считали, сколько песен сочинили?
Юрий Звёздный: Юрий – нет, не считал.
AF: Как пишутся песни? Сначала музыкальные или смысловые идеи?
ЮЗ: Юрий – сначала возникает откровение и знание, потом оно переходит в идею, идея переходит в концепт, который рассматривается через призму стилевого выражения. Далее возникает необходимое текстовое,
музыкальное и ритмичное оформление. После сего, в голове разбирается движение гармонии, формируются части и пишется аранжировка. Через некоторое время всё это записывается в секвенсор. Каждая композиция математически просчитывается. Я никогда не пользуюсь вдохновением или чем-то подобным.
AF: Что Вы можете сказать о готической тусовке и непосредственно о деятельности gothic.ru?
ЮЗ: Юрий – скажу честно, поначалу я относился к готам с некоторой долей скептицизма. Мне казалось, что эти люди существенным образом отличаются не столько пафосом и напыщенностью (которые потом оказались частью идеологии), сколько некой усталостью, равнодушием и опустошением, по отношению к тем же панкам и хиппи конца 80-х, начала 90-х, в кругу которых я провёл свою молодость, и в которых я видел больше бескомпромиссности, отрешенности, искренности, даже если это проявлялось на пути разрушения самого себя, посредством любви, например, но не бытовой, а больше некой такой вселенской, разрывающей, также веществами, рок-музыкой, желанием противопоставить себя всему миру сразу и т.д. Контраст был слишком очевиден для меня тогда, так как мне было с чем сравнивать. Сначала в Москве было всего 5-6 готов. Все они были весьма милые люди: Хеллен (Большая Лена), Форель (Маленькая Лена), Слава Бабакин (Буба, Царствие ему Небесное), Александра (Al), Аля Готическая, её подруга Юля и ещё кто-то… К слову сказать, первое готик пати в этой стране провёл Женя Вороновский, и мы там участвовали вместе с группами Cyclotimia и Zima 23. Поистине, это был феерический концерт. Затем появился Андрей Наркевич, под руководством которого движение было оформлено целостно. После знакомства, он пригласил меня домой, и я рассматривал там зарубежные готические журналы. Эстетика всё больше завораживала, но не модой или музыкой, которую я и в молодости слушал до появления готов в России (Bauhaus, Siouxsie, Sisters of Mercy, Xmal deutschland и другие), а больше скрытой, а зачастую и явной тенденцией влечения последователей к инферне (кладбища, «Введенка») и люциферизму, любовью к мистицизму и колдовским практикам. Постепенно движение готов под руководством gothic.ru стало стремительно разрастаться. Можно сказать, что это произошло за какие-то 2-3 года. Среди людей из готического окружения у меня появилось немало друзей. Это были умнейшие люди, начитанные, наслушанные, нередко выпускающие оккультную литературу, стихи, рассказы и другое. Как наблюдателю и психологу мне очень нравилась странность готов, их социальная неадаптированность, своего рода намеренная затянувшаяся пубертатность, вялость, болезненность, обречённость, заторможенность, меланхолия, психологическая зацикленность на своих внутренних проблемах, нарочитая манерность и стремление к изощрённой патологии. Постепенно я стал просто обожать готов. Я благоговейно и с интересом купался в их пси-полях, как правоверный брамин в водах Ганга. В это время я таки перестал носить строгий костюм, белую рубашку и галстук, который одевал специально, чтобы отличаться от готов в тусовке.
Надо сказать, что Андрей Наркевич был замечательный орг. Один из лучших, кого я видел в жизни. В отличие от современных организаторов он сразу выхватывал кофр с синтезатором, как только видел музыканта, спускающегося по лестнице клуба «Точка». Учитесь, орги! Заработок денег с gothic party не был для него самоцелью. Большую часть прибыли он отдавал диджеям и музыкантам. Могу сказать, что было время, когда стоя в центре Москвы и наблюдая идущих мимо людей, можно было со всей очевидностью констатировать, что каждый десятый проходящий молодой человек – это гот. В этот период жизни я и сам занялся организацией готических вечеринок. В моём случае основная ставка делалась на показы мод и диджеев. Денег с одной party легко хватало на то, чтобы жить целый месяц. О, золотые времена :). Потом появились так называемые «Херки», а вслед за ними и Эмо. Я, как и многие мои знакомые, воспринял их появление с улыбкой. Готы не без основания считали их существами второго сорта. И на самом деле было за что. В
действительности, последующая тенденция к упрощению и обыдлению внутри так называемых «тёмных движений» привела к их полному вырождению. Порою я не без ужаса констатирую внутри головы неприятную хронологию: «панки конца 80-х, любители индастриала и новой волны 90-х, готы начала 2000-х, херки и эмо середины 2000-х, далее деградация… хипстеры и сборища довольных конформистов… кошмар… Я пережил эти поколения молодёжи! Сколько ещё мне предстоит пережить, учитывая очевидную тенденцию?» :).
AF: В вашем репертуаре есть кавер-версии советских песен, а как вообще вы относитесь к тому времени?
ЮЗ: Юрий – мы относимся по-разному. С возрастом степень цинизма и отрешенности заставляет редко использовать резкие оценочные суждения, тем более в отношении глобальных и эпохальных социально-политических явлений, закреплённых в модальности времени. Художник – это всегда созерцатель, который всего лишь невинно констатирует происходящее, извлекая из него наиболее яркие, резкие черты происходящего или произошедшего, выворачивая социальные язвы наизнанку, но это не его вина. Видение мира художника инспирировано той картинкой, которую ему равнодушно транслирует общество. Не имеет значения, гипертрофирован ли при этом его взгляд на реальность, поскольку максимально спокойная и бесстрастная точка зрения, равно как и максимально агрессивная сторона в момент оценки, — существуют в пространстве одновременно.
AF: Кто и что повлияло на вас как композитора и на личность? Где корни творчества?
ЮЗ: Повлияли: Вальмики, Вьясадева, Рамакришна, Абхинавагупта, La Monte Young, David Lee Myers, Francois Couperin, Robert Rutman, Raymond Scott, Фёдор Достоевский, Perotin, Seren Kierkegaard, Martin Heidegger, Bruce Haack, Otto Nagel, Мария-Луиза Кашниц, Андрей Платонов, Jean-Paul Sartre, Julio Cortazar, Гуго Гофманстер, Кейт Кольвиц, Александр Введенский, Alfonsina Storni, Georg Trakl, Georg Heym, Вальтер-Хельмут Фриц, Карл Кролов, Элизабет Борхерс, Альбер Камю, Габриэль Марсель, Роза Ацелендер, Готфрид Бенн, Гюнтер Эйх, Марио Дионизио, Харальд Грилл, Рольф Якобсен, Улав Х. Хауге, Ханс Бёрли, Гюнвор Хофму, Стейн Мерен, Мортен Нильсен, Ян Веркамен, Шарль Муас, Ольга Чугай, Маро Маркарян, Петер Бергман, Штефан Жаркий, Константин Библ, Схултхе Нодхольд, Марк Брат, Кобо Абэ, Уильям Голдинг, Поль Верлен, Оскар Лёрке, Отто Панкок, Джудит Райт, Роберт Фиджеральд, Хильде Домин, Греете Хальберг, Астрид Толлефсен, Гюнтер Дайке, Павел Койш, Эдвард Коубек, Елизавета Стюарт, Елена Благинина, Энн Стивенсон, Уве Бергер, Нина Касьян, ну и другие…
AF: Понимая самобытность музыки NS всё же… к каким стилям её можно отнести?
ЮЗ: К сожалению, автора прёт во все стороны, поэтому её можно отнести к разным стилям; к таким как:
1) dark wave (“Only Moon”, “Red Beast”, “Dlo Kwala Manyan” и другие),
2) new wave, minimal synth («Флуктуации бессмысленного», «Хрустальный человек»),
3) feedback music («Сибарит», «Сингулярный Циркуляр», «А весну не остановить»),
4) trance («Equation of autumn equinox»),
5) rock («Трасса, летящая в высь», «Солнце, смех, ветер и песок», «Путь в небо снова чист»),
6) gaber («Инверсия космоса»),
7) ambient («Ставшее далью» и другие),
8) dark folk и балладная музыка (песни из альбома «Белый Покой»),
9) post punk («В потоке Кали-юги», «Белый кораблик» и другие ранние),
10) no wave («Алфавит Брайля»),
11) psychedelic rock («lsd ночи»),
12) retro wave 60’s («Ноктюрн», «Ещё один выстрел в молоко»),
13) microtonal (“Lyra-8”),
14) ritual music (“Media Circulo Cruas”, “The wandering Cross of Crossroad”, «Лунария», «Контур смерти» и другие),
15) raw industrial («Паук-обыватель», «На пороге перехода», «разноцветные мухи» и другие ранние, сочинённые до 1995 года).
AF: Зная ваше увлечение аналоговой аппаратурой, всё же: как вы относитесь к современным компьютерным музыкальным технологиям?
ЮЗ: Юрий – мы относимся равнодушно и без интереса. Если я слышу звук, сделанный на VST, или на всяких чистеньких гитарках, то я его сразу выключу, слушать не стану. Я эстет, к сожалению. Сейчас очень просто записаться хорошо. Все пишутся хорошо, а вот вы попробуйте записаться плохо, но интересно: на ленточку, на дремучие микрофоны, без нойз гейта, с большими мучениями. На это потребуется много сил и нервов.
Даже я не могу на это пойти, к сожалению.
В плане компьютерных технологий: мне до сих пор нравится 8-битка. Я покупаю в числе прочего биткрашеры на аукционах. Порою я просто тащусь от деградирующей в эффект-процессоре битности. Если цивилизация в эпоху Кали деградирует, то звук это обязан делать первым, ибо из него разворачивается вселенная. В деградирующей, расползающейся, рассыпающейся на гранулы битности отчётливо видно экстатическое подрагивание янтры Кали-Юги.
AF: Если бы кто-нибудь спросил вас о минимальном наборе аппаратуры для написания музыки, что бы вы порекомендовали?
ЮЗ: Я бы посоветовал старую элитную карту на аналог девайсовских микросхемах Linx one, мониторы Adam A-7X, пульт и сумматор Neve – 21, ЦАП для «сплёвывания» — Розетку (Apogee Rosetta), мафон для «сплёвывания» Studer A-80, инструментальные ламповые преампы RSP Saturating, но с американскими военными «мягкими» лампами 50-х, вокальные ламповые Manley, патчбеи для коммутации обработки и инструментов Neutrik с золотой контактной группой.
AF: Больше нравится работать на студии или выступать?
ЮЗ: Юрий – и то и другое.
AF: Какие ваши и не ваши концерты больше всего запомнились?
ЮЗ: На чужие концерты я в силу возраста давно не хожу. Плохо помню предыдущие концерты. Помню выступление в 1994 году в подвале для панков, где в качестве перкуссии использовался принесённый специально с больничной помойки цинковый гроб, в котором привезли труп солдата с первой чеченской войны. Помню вчерашнее выступление на крупном фестивале «Рок в защиту животных». А так… мечтаем сыграть часовой сет для настоящих сумасшедших в настоящем сумасшедшем доме. Всё просто: эстет всегда будет тянуться к патологическому проявлению в творчестве и в среде. Здоровое, а значит и понятное – мало интересно настоящим гурманам; это основы психопаталогии. К слову сказать, сейчас «модно быть сумасшедшим». Так сказал один йуный и авторитетный для молодежи хипстер по дуроящику.
AF: Некоторые группы записывают концептуальные альбомы, пронизанные одной идеей или связанные одной темой. Другие выпускают альбомы как сборники песен, когда просто набирается 8-10 треков. Как происходит в вашем случае?
ЮЗ: К сожалению, мы ранее так и делали – выпускали альбомы как сборники песен и композиций, написанные в разных стилях. Теперь мы намерены издавать только тематически записанные альбомы.
AF: Периодически в сети мелькают ваши фотографии из всяких заброшенных индустриальных объектов, а много ли их остаётся за кадром? И вообще, где и как любите проводить свободное время?
ЮЗ: Да, их много остаётся за кадром. Как обычно – берём только лучшее. Педантичность, скрупулезность и перфекционизм – это явные симптомы первой фазы ОКР. Я люблю проводить время в спокойных, тихих местах – на водах, в горах, где можно осуществлять восьмичасовую садхану, глядя на глаз Ра и растворятся в ананде.
AF: В прошлом году была прекрасная серия видеохроники с чтением текстов песен в водах чёрного моря, планируется ли продолжение? И какие творческие планы в целом?
ЮЗ: Спасибо за то, что следите за творчеством группы. Хотелось бы сделать продолжение, да. О творческих замыслах, к сожалению, не принято говорить. В этом смысле есть одна пословица: «хочешь удивить Бога – расскажи о своих планах».
AF: Как вы относитесь к творческим коллаборациям? С кем бы хотели выступить или записать что-то совместное?
ЮЗ: К коллаборациям мы относимся хорошо. Мы готовы записать совместный альбом с теми, кто способен существенно усилить наше промо в 10 – 20 раз. Кто это будет – не имеет значения. Мы – циничные люди.
AF: Ваше отношение к музыкальным носителям. Ушло ли время пластинок, кассет и дисков? На чём вы сами слушаете музыку?
ЮЗ: Да, это время прошло. К музыкальным носителям я всегда относился безразлично. Мне было наплевать, на чём слушать музыку, но мне не было безразлично то, на чём издаётся моё творчество. В юности я слушал
её на виниле, катушках и кассетах, затем появились диски. Сейчас слушаю всё в интернете и в плеере на улице в любых форматах. Я никогда не покупал так называемые «родные диски» ни в молодости, ни сейчас, потому что я считаю себя производителем-музыкантом, но вместе с тем, я считаю, что слушатели должны покупать их для поддержания художника. Винил я тоже не слушаю, но люблю мастерить винил по классической схеме на ленточку для издателей. Это увлекает временами.
AF: Что интересного услышали в последнее время из новой музыки, какие книги и фильмы зацепили?
ЮЗ: Я слушаю ежедневно 30-50 новых альбомом в день в музыкальных блогах и в тематических пабликах социальных сетей. В отношении книг: я могу почитать шумерские, ведийские, ведантийские, енохианские, младохристианские апокрифические, тантрические и другие тексты, написанные Богом о Боге. В юности я изучал греческую философию, сидел на европейском экзистенциализме, как на игле, профессионально и углублённо штудировал европейскую поэзию ХХ века, немецких романтиков и прочую несусветную литературу, написанную человеком о человеке, написанную человеком о самом себе, иллюстрирующую его мелко-индивидуальный, зачастую нездоровый взгляд на происходящее. Сейчас это не интересует. Эстетизм стоит изживать, наконец. Сколько можно…
AF: Если представить человека, который не знаком с вашим творчеством, какие бы несколько треков и клипов вы бы ему порекомендовали?
ЮЗ: Никакие. Люди должны сами искать знание и находить его. Если они не ищут знание (а они его в массе своей не ищут и никогда не искали), то это их личные «половые проблемы». Человек толпы не достоин знания. Интеллектуала не надо заставлять искать стоящее. Он сам найдёт, да ещё расскажет вам о тех редкостях, о которых вы и не слышали. Если человека толпы спросить на улице: «знаете ли Вы кто такой Карл Кролов, или кто такой Грюневальд?», или «Слышали ли Вы Штокхаузена или Пендерецкого, смотрели ли Марцеля Янковича или Петера Камлера?». Скорее всего, человек толпы виновато улыбнётся и пожмёт плечами, но это не значит, что художник плох, потому что его забыли «попиарить» для плебса. Это значит лишь то, что плебс недостоин знания. В мире андерграунда, в мире богемы, в мире пассионарных течений и групп и революционно мыслящих субъектов — плебс всегда неправ, «клиент всегда неправ», и это аксиома, подчёркивающая необходимую в данном случае монополию на обладание знанием и информацией. Контр элита по Аристотелю всегда обладает монополией на знание, так как угнетённый интеллектуал, мечтающий занять место элиты – опаснее для социума любого террориста с бомбою в кармане. Его поведение – это мина замедленного действия. Нераспознанный талант той или иной группы художников (пример – ОБЕРИУты, Чинари), приводит к тому, что новые пассионарии, пришедшие после него, опираются на замороженный кластер знания, а потом с опорой на него взрывают социальные устои. Это классика, Аристотель… Поэтому задача любой государственной системы быстро выявлять талантливых представителей контр элиты и переводить их в состояние прикормленной элиты, раздавая ей дачки, тачки, виллы, и т. д., и тем самым обезглавливая её, дабы не рыть собственными руками яму, в которую свалятся наследники системы, но мало кто об этом задумывается. Советское руководство этого не понимало (а чего мы хотим от пролетарского скота?), и в итоге система была разорвана и не без помощи интеллектуально-ориентированной контр элитарной диссиды, поднявшей на дыбы массы недовольного плебса.
AF: Ваши финальные пожелания, советы и наставления читателям и слушателям.
ЮЗ: Наставления я вправе давать только учащимся своей школы Spiralnix, а пожелание может быть одно для всех живых существ, находящихся в самсаре – выйти однажды из цикла творения, до того как закручивающая спираль Кали-юги не унесла их в глубины ада необратимости.
С приветом к вам!
Юрий Звёздный и Necro Stellar,
Москва,
13 октября 2018 года.
Автор: Александр Flame
