Марина Калакуцкая: В вашем новом альбоме собраны песни, которые были записаны в разные периоды времени. Их объединяет какая-то общая концепция или каждая песня сама по себе?
Юрий Звёздный: Концепция всегда имеется. Мы в определенном смысле концептуалисты. Имеем и пользуем эдакий экзистенциальный трагически-героический концепт. Но этот альбом у нас не программный. Он больше тяготеет к макси-синглу, хотя для меня ценно все, что я делаю. В некотором роде это была своеобразная затянувшаяся разминка пальцев перед записью фундаментального программного альбома «Расширяющаяся Вселенная 1988-2008". Вот этот альбом, как и предыдущий, «Белый Покой. Русский Альбом», представляет для нас ценность.
Релиз «Red Beast» — это банальная демонстрация крутизны: навороченные аранжировки, безумный программинг, 150 -200 дорожек в каждой песне, и т. д. Доведение стиля электро до логического предела. Думаю, этот альбом нужен был мне для того, чтобы больше не обращаться к стилю электро и поставить, наконец, жирную точку на том 
периоде времени, когда я попал под определенное влияние европейских электронных стилей. К сожалению, весь этот скорбный багаж из песен, сочиненных в конце девяностых, до сих пор болезненно за мной тянется. Его следовало реализовать, наконец, что бы больше к нему не возвращаться. Вы знаете, что такое доведение стилевой основы до логического конца? Это когда ты или кто-то создал такую массивную форму, после которой любые другие формы в этом стиле более невозможны и попросту глупы. Вот я ощутил именно это. Можно сказать так, скромно: я сочинил сам для себя такую форму, после которой стиль электро мне больше не нужен. Я сказал ему «пока», помахал на прощание ручкой, и теперь полностью вернулся к той музыке, которой занимался в начале 90х.
МК: В чем причина того, что вся лирика «Red Beast» на английском языке?
ЮЗ: Причина в том, что надо было собрать эти англоязычные песни и поместить их в одну «банку», а для этого их надо был оформить, то есть записать, и сделать это хорошо, что заняло определенный промежуток времени. Кроме того, этот альбом мы планируем издать в Америке и Европе. А пока планируется лишь англоязычный «Best off» в Южной Америке. Соответственно, часть этих песен пойдет туда, плюс на разные сборники. В этом месяце нам предложили поучаствовать на польском и испанском сборнике электронной музыки, поэтому 2 песни с этого диска будут изданы там. А ещё две песни с этого альбома были изданы летом в Германии на двух тематических сборниках.
В данный же момент времени от англоязычной лирики я полностью отказался. Это кастрированный, несовершенный и примитивный язык, глубоко чуждый нашему этносу. По моему мнению, русский язык представляет собой главную формообразующую лексическую основу, от которой произошли все языки мира. В этом я полностью солидарен с профессором Чудиновым, Трехлебовым и другими исследователями. Американская и европейская ментальность, зараженная идеей мирового капитала, агонизирует, и нам незачем копаться в мертвечине и падали.
МК: Как проходила работа над альбомом? Пришлось ли вам столкнуться с какими-либо трудностями?
ЮЗ: Спасибо, работа проходила как обычно гладко. Единственная трудность была в нашем желании поскорее завершить этот альбом и начать записывать основной программный материал.
МК: В оформлении ваших дисков прослеживается очень оригинальная стилистика. Кто этим занимается?
ЮЗ: Оформлением и всем артом занимается Анастасия. Мы предварительно согласовываем макет, после чего она реализует все задуманное.
МК: Расскажите, как у вас происходит рождение новых песен? Что вас вдохновляет?
ЮЗ: Я могу сказать, что меня ничего, в привычном смысле, не вдохновляет. Я не стараюсь заниматься творчеством просто так, хотя и учитываю спонтанные моменты вдохновения, которые могут возникать у каждого. Существует принцип подлинного творчества. Он заключен в вопросе «зачем?», который задается самому себе на очень глубинном уровне. Каждый художник должен ставить себе вопрос «зачем?», и доходить в этом вопросе до своего предела. Получение ответа в этом случае называется духовной реализацией, опытом осознания. Если он этого не делает, тогда он мразь и подонок, засоряющий тонкий и физический план своим никчемным сансарным мусором.
Вам следует послушать, как ставят этот вопрос для самих себя 95-99% всех берущих в руки инструмент художников и музыкантов. Они, если и задаются таким вопросом, то отвечают на него самим себе примерно так, как ответил мне один молодой и безликий стилист в гримерке: «Я понимаю, что бездарен, и что мне совершенно нечего сказать этому миру. Однако к тридцати я хочу собирать всю»Точку«, и чтобы телки сосали мой хуй в этой гримерке. Вот тогда я пойму, что полностью состоялся как музыкант». Картина более чем ясная. Теперь я расскажу, как отвечает на этот вопрос себе 1-2% тех, кто собой действительно хоть что-то представляет: «Для меня не имеет никакого значения, бездарен я или одарен. Я также понимаю, что через 300-400 лет даже молекулярный анализ моих костей будет невозможен. Пройдут какие-нибудь 10 000 лет, сменится эон, Земля сдвинется с орбиты, и мое имя, равно как и имя И. С. Баха, например, не будет говорить ни о чем. Исчезнет и вся моя музыка в виде прежней формы, однако… если и есть ценность того, что я делаю, то эта ценность заключается в принадлежности моих творческих действий к каждому живому существу в этом мире. Внепространственная идея моей принадлежности есть ни что иное, как единовременное пребывание моего духа в моей музыке до её рождения и в момент её распада, для всех, и не для кого». Такого рода понимание вопроса «зачем?» позволяет инспирироваться совершенно особым образом, и это следует понимать. В таком смысле рождение нового сейчас, – это, с одной стороны, естественность, а с другой, – атака, и разделение на «дух», и «не дух», это воспитание и педагогика, которая является неотъемлемой частью творчества. 14-16 летний подросток еще не имеет устоявшейся системы выбора, поэтому именно в таком возрасте его восприятие стоит и следует захватить, осуществив, посредством творчества, атаку на его бессознательный контур реализации правильного выбора. Для быдло-стилиста это означает гарантию того, что сублимированный пубертатный подросток найдет в его быдло-музыке отражение своих комплексов и социальной принадлежности, осуществит свой нравственный и прочий выбор в пользу такого артиста и поддержит его восторгами своей половой чакры, а в перспективе, — улучшит его финансовое положение, когда артисту минет 40-50 лет.
Когда я пишу песню, то рассчитываю, с одной стороны, на очень небольшую, малюсенькую, по сути, группу людей, которые гипотетически могут чувствовать и ощущать близким мне образом, которые сами собой хоть что-то представляют. С другой стороны, я рассматриваю всю народную массу как вариант того, что кто-то из них действительно проникнется и воспримет мое творчество как инструкцию для применения. В этом смысле новый альбом»Расширяющаяся Вселенная 1988-2008", который выйдет в сентябре, выражает мою принадлежность к миру на максимально возможном для меня сейчас уровне духовных возможностей.
МК: Большую (или всю?) часть лирики пишите Вы. Отражает ли она то, что происходит в Вашей жизни?
ЮЗ: Конечно, отражает. Я не разделяю себя на «я в обычной жизни» и «я в своем творчестве». Для меня идея непрерывности, это ответ на вопрос «зачем?».
МК: Вы больше склонны работать в студии или предпочитаете живые выступления? И почему?
ЮЗ: Мы предпочитаем и то, и другое. Сейчас у нас немало концертов. В сущности, это заслуга креативного директора и букинг менеджера Дмитрия «DJ RoZZ» Белышева, с 
которым мы стали работать с нового, 2009 года. Концерт представляет собой мистическое действо, литургию и камлание, в ходе которого артист передает слушателям то состояние, которое он испытывает в своей жизни. В этой связи передача информации через CD, равно как и встреча со слушателями на концерте, – равнозначны.
МК: Что вы ждете от тура в поддержку нового диска? Можете ли вы рассказать что-нибудь о новом шоу?
ЮЗ: Лично от себя я ожидаю только того, что моя сущностная основа в момент выступления будет максимально возможным способом входить в резонанс с сокровенной сущностью каждого слушателя. Что же касается шоу, то этот момент следует понимать так: существует камлание, как форма шаманского транса и донесения информации до слушателей, и существует миллион Visual-групп, которые, используя навороченный имидж и прочую хуйню-перехуйню, пытаются заинтересовать и привлечь этим публику. Это совершенно разные вещи. Visual-артисты и шоу, которые они разыгрывают, это атавизм и вырождение, уместное в рамках технологии новых ощущений на базе старых инстинктов. Иначе говоря, повторение, на основе уже многократно повторенного. Современное «искусство» продолжает мутировать в новые, ещё боле гадкие постмодернистские формы. Постмодернизм отличает индекс цитирования. У Платонова в «Джане» было примерно так: «Чагатаев, приезжай. Маму зарыли сегодня на ваганьковском в землю». Но ему было простительно, как может быть простительно Аксенову, Горькому, Набокову и Андрееву, цитировавшему диалоги из Достоевского, зачастую в ноль. Однако после них были: Сорокин, Акунин, Пелевин, Мамлеев, у которых индекс цитирования происходит через индекс цитирования. Но им то уже не простительно. Это следует знать и понимать. Хищнический аспект современного «искусства», это культивация собирательной формы, — панк, металл, электро, транс, и доведение этих стилей до состояния максимальной «приятности» при полном отсутствии пассионарности и какого-либо целевого бэкграунда у огромной массы безликих исполнителей, которые этими делами занимаются. По этой несложной причине «шоу» и «Visual» остаются сейчас и всегда для ремесленников, непосвященных, быдло-стилистов, нижайшей мрази, которая может удивлять этим разве что маленьких девочек, психически неустойчивых людей и чернь, у которой смещена грань осознания «духовного» и «бездуховного».
Евгений Солнцев: Прежде всего, ожидаем встречи с поклонниками. А поскольку мы очень любим путешествовать, то интерес представляют и сами города, которые нам предстоит посетить.
МК: Сейчас идут съемки фильма о группе. Как вы его себе представляете? И чего ожидать от него поклонникам?
ЮЗ: Мы представляем его как элемент русского метафизического террора, который группа направляет для поддержания Армагеддона в виде духовной ситуации времени, когда понятие «Дух» перестает плавать на поверхности вещей и явлений, покидая их формы и сосредотачиваясь в одной точке. Именно эта, условно говоря, «точка», и является тем местом, откуда внутренняя сущность вещей и явлений, определяемая словом «Дух», осуществляет поглощение всего внешнего и несовершенного, противоречащего идее непрерывности. Я желаю, и считаю своим долгом, поучаствовать в этом процессе, поскольку мой личный и неделимый Дух требует своего торжества, но не как эго-центр, а как принадлежность к естественности целого.
Сам же фильм будет составлен из 5 частей. «История», «музыка», «время» — это ключевые части, в которых популярным образом будет рассказано о том, какая музыка существует на самом деле, а какая только «кажется», только «снится» людям. Будет дано понимание времени как пространства для реализации собственной, единственно возможной, цели в рамках саморазвития и служения. Будет дан пример для молодых, как надо вести себя в условиях, когда слово «Дух» означает «грязь». Этот фильм, я надеюсь, выйдет осенью этого года бонусным DVD диском к альбому «Расширяющаяся Вселенная 1988-2008".
МК: У Вас есть собственная оккультно-мистическая школа Spiralnix. Что бы Вы могли о ней рассказать? И чем она отличается от других?
ЮЗ: Я могу сказать, что школа Spiralnix была основана мной для передачи оккультных и других знаний всем, кто обращается ко мне с целью обучения и помощи. Школа Spiralnix представляет собой учебный центр, занимающийся изучением современной психологии, развитием и управлением внутренней и психической энергий человека, оккультными знаниями настоящего и прошлого. Цели и задачи этого проекта – обучение всех желающих управлению жизненными процессами, развитию навыков защиты и нападения, столь необходимых в современном обществе, омоложению организма, усилению и совершенствованию чувственной и сексуальной энергии, и многому другому… Если я буду рассказывать здесь о ней, как об уникальном явлении, то это будет выглядеть как реклама :). Так что ограничусь лишь тем, о чем уже сказал выше.
МК: Что Вас вдохновило на её создание?
ЮЗ: Вдохновило желание помочь людям обрести себя и получить доступ к новым возможностям.
МК: Не могли бы Вы сказать пару слов о Ваших рассказах, вышедших в книге «Руководство по Некромантии. Учебное пособие», и о самой книге тоже?
ЮЗ: Это были не рассказы, а статьи, дающиеся в помощь абитуриентам и учащимся. Книга была издана в Украине и имеет внушительное оформление. Сам я ее пока не читал, а только ознакомился с оглавлением.
МК: Что Вас больше привлекает, использование в записях сэмплов или творческий подход к живым инструментам и оригинальные записи на синтезаторах?
ЮЗ: Привлекает и то, и другое. Сейчас я много пишу гитарных аранжировок на старых гитарных и самопальных эффект-процессорах. Важны не средства. Средства и стили 
всегда вторичны. Я беру любые средства и стили, и использую их по назначению. Зависимости от стилей и средств у нас нет, особенно в эпоху их обесценивания, поэтому мы не строим никаких иллюзий, а просто делаем свое дело.
МК: Очень интересна ваша «игра на человеческих костях». Расскажите, пожалуйста, как пришла идея о том, что кости могут служить музыкальным инструментом?
ЮЗ: Дело в том, что кости сейчас используются в основном только на концертах, а в студийной практике они использовались очень мало. Это не музыкальный инструмент, потому что кости дают глухой звук без обертонов, который тут же «проваливается» в двухсотдорожечной аранжировке. Какой смысл их использовать, если можно прописать хорошо звучащую тематическую перкуссию?
МК: Расскажите, чего можно ожидать от группы в будущем?
ЮЗ: В сентябре месяце должен выйти русскоязычный альбом»Расширяющаяся Вселенная 1988-2008". На нем будут представлены песни 1988-90 и 2008 годов. Стилевой разброс альбома, как и прежде, весьма велик, но ничего не попишешь… зажимать самого себя нет никакого желания. Так же выйдет DVD. В сентябре планируется съемка двух новых клипов. Кроме тех сборников, что уже запланированы, планируется участие ещё на трех. Издание альбома «Red Beast» в Америке, издание «Best off» в Южной Америке. Осенний крупномасштабный тур в поддержку вышедшего материала, возможно, тур по Японии в поддержку переиздания альбома «Pulsing Zero», который был там недавно выпущен.
МК: Как вы относитесь к тому, что сейчас практически все альбомы можно скачать в mp3?
ЮЗ: Отношусь равнодушно. Это объективные условия нашего времени. Когда в Европе закрутят гайки, в дикой феодальной России сделают тоже самое, но с опозданием на 3-4 года и прикроют, наконец, весь этот халявный музыкальный коммунизм. Для меня ценны те слушатели, которые покупают CD, остальных я отправляю лесом.
ЕС: Это очень удобно для меня, как любителя музыки. Ознакомительную функцию формата мр3 в Интернете сложно переоценить. Сразу становится ясно, имеет ли смысл покупать ту или иную музыку на физических носителях. К тому же, не все записи прошлых лет доступны в коммерческой продаже. Как артиста, меня эта проблема тоже мало волнует, поскольку как сейчас, так и до эры свободного скачивания, денег за участие в андерграундных проектах я особо никогда не получал. А проблемы коллег из цеха развлекательного чёса и их распространителей меня волнуют в последнюю очередь.
МК: За какими стилями музыки вам наблюдать сейчас интереснее всего? Творчеством каких групп вы интересуетесь?
ЮЗ: Я интересуюсь всем, но слушаю только 2-3% из того, что делается. Каждая музыка имеет свое время. Например, какое-нибудь ублюдочное dark electro, harh-ebm или попс, который френдится к нам на MySpace, я честно слушаю 1-2 секунды, да и то, лишь потому, что кнопка остановки флэш-плэйера в Интернет срабатывает не сразу. А вот прог-рок или гаражную психоделию, краут-рок, который я слушал в детстве, какой-нибудь German Oak, The 13th Floor Elevators, Popol Vuh, Malicorne или Amond Duul, я могу слушать часа 2-3. Из современного жалую очень мало. Сейчас интересует группа Hela, – это экспериментальный, но очень конструктивный прогрессив с гаражным звуком. Понравился новый альбом Dissecting Table, Ure Thral. Вообще, по-прежнему слушаю советскую эстрадную музыку и массовые песни 60-80х годов, электронную советскую школу: Богданов, Тихомиров, Крейчи, Немтин, Мартынов и т. д., средневековую, английских вирджиналистов, гаражный рок, сёрф и ранний панк 60-70, – Seeds, Monks, The Sonics, Velvet Fogs, и множество других. Из современного гаража нравится Leopold Kraus и The Defectors.
Анастасия Поднебесная: Творчество того или иного композитора, художника, режиссера – непостоянно, и может быть трезво оценено лишь только после прекращения его деятельности. До этого момента его можно воспринимать локально, — то есть восхищаться отдельно взятым временным отрезком его творчества. Существует масса примеров, когда по прошествии энного количества лет замечательного творческого потенциала, «дух» внезапно покидал творца, и он переставал иметь какую-либо ценность в творческом плане. Я не интересуюсь музыкальными течениями специально, не стараюсь выделять для себя «любимое».
ЕС: В последнее время я интересуюсь ретро музыкой, коллекционирую виниловые пластинки. Из последних поступлений чаще всего слушаю Julio Iglesias, Fiorella Mannoia, Nick Kershaw, Milva, A Floak Of Seaguls, Lush. Недавно открыл для себя замечательный коллектив Slowdive.
МК: Следили ли вы за конкурсом Евровидение в прошлом году, когда его выиграл Дима Билан?
АП: К счастью, по роду нашей деятельности мы не опускаемся до такого уровня, когда можно следить за телеконкурсами, особенно музыкального характера, где музыка сводится до приторно-сладкого голосоведения, подкрепленного ярким шоу, будоражащего воображение кухарок и беспутной молодежи. Я совсем не считаю иллюзорную 
«победу» этих отбросов непонятной расовой принадлежности, победой страны, а уж тем более предметом гордости и пристального внимания.
ЕС: Мне было бы тяжело следить за конкурсом по причине фактического отсутствия телевизора в доме, но по поводу Евровидения можно однозначно сказать, что нынешний протеже Артемия Троицкого, имбицил по имени Николай Воронов, несомненно бы порадовал меня в качестве конкурсанта. Думаю, что скоро они вытащат на поверхность всех выродков, включая Сяву и прочую нечисть.
МК: И напоследок. Как вы относитесь к российской темной сцене? Есть ли у российских групп шанс выйти на мировой уровень?
ЮЗ: К российской темной сцене отношусь без интереса и равнодушно, как и к темной сцене запада. Она для меня умерла в конце девяностых, после того, как стили вроде dark wave и ему подобных перестали развиваться, поскольку превратились в клише и были захвачены клубной dj-культурой, которую я презираю и над которой смеюсь. С 1989-90 года по 1995-1998 я следил за этими стилями ввиду интереса и их возможного развития. В середине 90х было немало интересных команд, например Type Non, Propeller Oro и других, которые потом либо исчезли, либо превратились в клубный и отвратительно безликий навоз. Что же касается «наших групп», то они и так вполне адаптированы на мировой сцене. Сейчас, насколько я вижу, подъем. Музыкой занимается любой дебил после работы, «записывая» по альбому каждый вечер на своем домашнем ПК. Во всяком случае, так говорят мне директора лэйблов, которые завалены CD-Rами. Все те артисты, у которых присутствовало хотя бы 2-3% «интересного» и более-менее сносно записанного материала, давно уже выпущены. Но к нам их проблемы и драмы не относятся. Мы играем в разных стилях и всегда остаемся за гранью принадлежности к каким бы то ни было течениям. Спасибо за интересное интервью! Счастья и удачи!
Автор: Марина Калакуцкая, специально для Gothic.Ru.
