Яна Коняева: Между выходом альбома «Zal» и «Silmand» прошло 7 лет. Чем обусловлено такое долгое молчание?

Олаф: Такой перерыв между дисками вызван моим отношением к изданию альбомов в принципе. Я не хочу выпускать ерунду, сейчас и так достаточно бездушной музыки. Так что каждый раз я должен решать, что действительно достойно издания. Для этого я оставляю композиции на некоторое время, иногда на недели или месяцы. И если после этого песня все еще меня задевает, то это значит, что над ней можно продолжить работу. К сожалению, такой подход занимает много времени…

ЯК: В работе над новым альбомом, помимо Mandy Bernhardt, приняли участие еще три музыканта — Louisa John-Krol, Ralf Jehnert («Love Is Colder Than Death») и Pieter Nooten (ex-«Clan Of Xymox»), как вы нашли друг друга? И было ли сложно убедить их сотрудничать?

Олаф: С Луизой мы знакомы еще со времен Hyperium Records. И мы всегда поддерживали связь через Интернет. А когда у нее был тур по Европе, то мы встретились и вместе записали немало композиций. Например, мы ездили в церковь, расположенную в старом монастыре, на вершине холма, вдали от города, где установили микрофон и записали несколько импровизаций в средневековом стиле. К слову сказать, этот монастырь был построен в средние века на деньги рыцаря Конрада фон Веттена (Konrad von Wettin) и впоследствии служил местом захоронения его потомков. Спустя какое-то время меня попросили написать музыку для документального фильма, посвященного Конраду фон Веттену, и материал, записанный тогда вместе с Луизой, подошел как нельзя лучше.

Ральфа я тоже знаю целую вечность, нас свел с ним общий знакомый, Майк Хартунг (Maik Hartung) из «Love is Colder Then Death», с которым я давно дружу. У Ральфа, как мне кажется, потрясающий голос, и я давно уже хотел записать с ним песню. «My Last Way» подошла для этого как нельзя лучше, — было сразу понятно, что эта песня для него, и что он просто ДОЛЖЕН ее спеть.

Что касается Питера, то я давно являюсь поклонником его творчества и считаю диск «Sleeps With The Fishes» настоящей вехой в музыке — он до сих пор меня вдохновляет, несмотря на то, что запись была сделана очень давно. Это, как говорится, альбом на века, и когда я написал песню, которая, как мне казалось, требовала для своего исполнения именно голоса Питера Нутена, мне было несложно попросить его спеть.

ЯК: Вы подбирали вокалистов до написания своих песен, или уже после?

Олаф: Луиза сама выбрала для себя песни когда была у нас дома в гостях. Я сыграл ей несколько новых композиций и неожиданно она стала мне подпевать. Это было потрясающе, поэтому я попросил ее принять участие в записи нового альбома в качестве приглашенной вокалистки, и положительный опыт сотрудничества с ней убедил меня в необходимости приглашения других исполнителей. Когда я спрашивал Ральфа и Питера об их возможном участии в проекте, все композиции для диска у меня уже были готовы.

ЯК: Слушая «Silmand» у меня сложилось впечатление, что песни, записанные с участием, например, Луизы Джон-Крол или Питера Нутена, отличаются по стилистике от других композиций STOA. Такое ощущение, что они носят на себе печать стиля Луизы. Как эти музыканты были вовлечены в создание песен? Или вы намеренно пытались уловить их стиль?

Олаф: Теперь ты видишь, как голос и манера исполнения влияет на восприятие песни! Я думаю, что если бы эти композиции исполнила Мэнди, то они были бы не такими пронзительными. Песни действительно носят печать стиля Луизы и Питера, но их основа абсолютно стоическая.

ЯК: Кстати, я знаю, что все участники группы живут в разных городах, поэтому сразу возникает вопрос — как вы записывали весь материал? Вам приходилось встречаться, или вы просто пересылали песни через Интернет, как делают сейчас многие музыканты?

Олаф: И то, и другое. Ральф живет совсем недалеко от моего города, так что мы могли встречаться и записывать материал в студии LICTD. Ральф даже какое-то время работал в Халле, но у него остались такие ужасные воспоминания об этом городе, что он поклялся больше никогда сюда не приезжать. Хорошо, что Лейпциг находится недалеко, так что мы легко решили эту проблему. В случае с Питером вся наша работа осуществлялась через Интернет, и до сегодняшнего дня я не встречался с ним лично. Что касается Луизы, то часть ее вокальных партий была записана здесь, в студии, а часть она записала у себя дома в Австралии, а потом просто выслала мне их по Интернету.

ЯК: Я заметила, что тема дороги или пути занимает если и не основную, то уж совершенно точно весьма значительную часть нового альбома (песни «My Last Way», «Iter Devium», «Ways»). Почему это так? Имеет ли это для вас некое символическое значение?

Олаф: Если честно, то я не думал об этом, но ты права, и мне стоит поразмышлять на эту тему, потому что этот факт действительно бросается в глаза.

ЯК: Вы часто используете стихотворения известных поэтов в качестве лирики для своих композиций, и «Silmand» не стал исключением. Как вы выбираете стихотворения? Что для вас важнее, значение, или мелодика языка? Почему вы никогда не использовали стихотворения на немецком?

Олаф: На самом деле это стихотворения находят композиции. Я уже завершил работу над песнями и даже прописал вокальные партии, когда стал искать к ним подходящие стихи. И в этом всегда есть что-то магическое. Каждый раз, когда я просматриваю сборник стихов, то всегда находится текст, словно кричащий «это я!», и впоследствии он всегда идеально подходит к песне и по звучанию, и по содержанию. Поэтому иногда у меня возникает чувство, что я сознательно писал музыку к тому или иному стихотворению, даже не подозревая об этом. Что до немецкого языка, то уже очень давно я хочу использовать стихи на немецком, но проблема заключается в том, что это намного сложнее. Значения слов так близки мне, что они заглушают этим мелодику языка. Но однажды мне наверняка удастся преодолеть этот барьер. Кстати, в школе я учил русский язык, который, правда, почти забыл. Однако мне до сих пор хочется написать музыку для русского стихотворения, я только еще не выбрал для какого именно.

ЯК: Композиция «Tacitum» стала саундтрэком к фильму, что это за фильм? И какие из художественных фильмов вас особенно впечатлили за последнее время?

Олаф: Композиция «Tacitum» была использована в качестве саундтрэка к документальному фильму, посвященному детям, пережившим Вторую Мировую. Так получилось, что обращая внимание на беды всего общества, потрясенного войной, судьба детей того периода долгое время оставалась без особого внимания. И теперь, когда ты слышишь рассказы уже пожилых людей о том времени… Например, одна женщина рассказала, как девочкой играла с друзьями и неожиданно началась бомбардировка. Когда все стихло, то она увидела вокруг себя лишь одеяла, из-под которых выглядывали ступни погибших. И по носкам она смогла узнать своих друзей.

Мэнди: Существует очень много жанров, которые мне нравятся, но особенно я люблю драмы и комедии. И среди них есть фильмы, которые я пересматриваю по нескольку раз. Например, недавно мне очень понравилась картина «Пока не сыграл в ящик» («The Bucket List»). Она такая глубокая, но в то же самое время очень смешная, и эта невероятная смесь трагического и комического меня сильно задела.

ЯК: Возвращаясь к вопросу о длительном перерыве между альбомами, вы не боялись, что вас забудут? Что значит для вас популярность?

Мэнди: Думаю, для любого музыканта, который старается оставаться честным с самим с собой и быть верным своим чувствам, популярность всегда вторична. Но в тот момент, когда у музыканта появляется желание или необходимость создавать музыку для масс, позволять им влиять на нее, тогда он не может не делать попыток раскрутить себя, чтобы стать известным и тем самым обрести популярность.

ЯК: У вас никогда не возникало желание прекратить существование STOA? Что группа значит для вас?

Олаф: Очень, очень часто я думал о том, чтобы прекратить существование STOA, ведь так много музыкантов не замечают момента, когда нужно сойти со сцены. И я не хотел бы быть в их числе, хотя до сих пор не знаю, есть ли еще что-то, что я мог бы сказать через STOA, что было бы достойно издания, или уже пришла пора уходить.

ЯК: Стоицизм оказал на вас большое влияние, но эта философия призывает избегать сильных привязанностей. Означает ли это то, что музыка не является вашей страстью?

Олаф: Смысл стоицизма как философии, — обретение душевного покоя, и это то, что я ищу в реальной жизни. Но в музыке, наоборот, я позволяю себе роскошь переживать сильные эмоции.

ЯК: В одном из ваших интервью я читала, что вы интересовались философией. Что, кроме стоицизма, кажется вам достойным внимания?

Олаф: Ну, например, я нахожу очень увлекательной идею Пантеизма. Я думаю, она может объединить религиозные и светские представления о мире, которые служили поводом для самых страшных войн. Пантеизм говорит, что ВСЕ есть Бог, будь то грязь под моими ногами или я сам, будь то мельчайшие частицы или вся вселенная. И здесь также можно заменить слово Бог на слово Природа. И что самое забавное, такая замена равноправна во всех религиях. Наука, в то же время говорит, что все произошло из Природы, вот почему в немецком языке есть предметы, которые называются Naturwissenschaft, или естественные науки. И если в этом названии заменить слово Natur, природа, на слово Бог, то предметы приобретут весьма религиозное звучание — «Все зависит от Бога», но смысл останется тем же. Поэтому для меня Пантеизм, — это самый лучший способ достижения всемирного взаимопонимания и терпимости.

ЯК: Как известно, творческие люди чаще всего проводят время в мире чувств и эмоций. Вы не чувствуете себе несколько оторванными от реальности? Как вы вообще относитесь к окружающей действительности? Смотрите ли ТВ, слушаете радио?

Олаф: Ох! Очень трудно сказать. Я думаю, что привязан к этому миру, как и все остальные люди. Но, судя по моему отношению к окружающей действительности, я понимаю, что и в самом деле смотрю на нее с очень творческой точки зрения. В конце концов, я пишу музыку, чтобы отстраниться от серой, скучной и банальной реальности, и чтобы создать свой собственный мир. С другой стороны, реальность существует только в наших головах, мы сами ее создаем. И даже самых близких и дорогих нам людей мы не способны понять до конца.

Что же касается ТВ, то я его почти не смотрю, так же как и не слушаю радио, потому что хочу сам решать, что смотреть или слушать, а не довольствоваться тем, что за меня выбрали при составлении, скажем, телепрограммы. К тому же, я предпочитаю слушать музыку сознательно, с полной отдачей, а не фоном, или смотрю интересный фильм на DVD, в котором я уверен.

ЯК: Какие у вас планы на будущее?

Олаф: Я хочу наслаждаться своей жизнью со всеми ее взлетами и падениями.

Мэнди: Я надеюсь, что у меня будет больше времени для творчества. К тому же, нам нужно готовиться к живым выступлениям.

ЯК: Кстати, этот разговор появится на сайте Russian Gothic Project, для которого вы давали интервью лет 10 назад. Вы помните?

Олаф: О, да, я помню это интервью для gothic.ru. Думаю, это было одним из первых моих интервью для России. А потом мы еще попали в итоговую десятку в категории «Лучший Gothic альбом всех времен» на этом сайте, что для меня очень многое значит.

• Официальный сайт STOA