Долгожданный альбом от громкого итальянского nihilist suicide pop проекта Spiritual Front «Amour Braque», конечно же, о любви. А еще о страсти, похоти, гедонизме, гибели, о низменном и о высоком, о нежности и ненависти. Истинный neo noir chanson, упакованный в провокационный кавер-арт от Saturno Buttò. Один из его декадентско-сюрреалистических шедевров очень тонко визуализирует «Amour Braque», который весьма неоднозначен. Причем от и до, и он не для равнодушной публики. Чтобы понять «Amour Braque» нужна фантазия.

После короткого пролога «Intro/Love's Vision», «Tenderness Through Violence» рассказывает томную dark folk pop историю со всем кабацким размахом. «Disaffection» больше проявляет свою nihilist pop/dark cabaret сторону. «The Abyss Of Heaven» — философия neofolk/military pop музыки с национальной самобытностью самих Spiritual Front. Иллюстрированный стильным видеорядом «Children Of The Black Light» тоже больше про макабрическую и нуарную эстетику, но сам по себе трек эпичный, масштабный и водевильный.

Фееричная фрейдистская песнь «Pain Is Love», очевидно, будет одной из самых значимых с этого релиза. Тезис-заповедь-тотем-табу о том, что «Боль есть любовь» впивается острыми когтями в мозг, а рефрен застревает в памяти, возможно, не благодаря смыслу, а созвучию. Но отвлечемся от плоских плотских шуток. «Pain Is Love» выгодно отличается на фоне трек-листа благодаря своей динамике, структуре. «Beauty Of Decay» лиричен и нежен, — прямо love story в соусе из формалина. Блюзовая тоска «Devoted To You» сменяется теплотой и «ламповостью» композиции «This Past Was Only Mine». «Battuage» и тихий «An End Named Hope» стандартны, но ровно настолько, насколько могут позволить себе Spiritual Front. «The Man I've Become» эпичен, торжественен и одновременно как-то сдержан. И конечно, уже мегаизвестный именно в прочтении Spiritual Front, «Vladimir Central». Чем еще можно было завершить сказ о «Шальной любви»?

Spiritual Front на шестом студийном релизе смогли совместить экзистенциальный Эрос и Танатос Жулавского, куртуазность аутентичного шансона, разноуровневое русское культурное наследие (вот сейчас мне очень странно это было писать) и свой собственный «нигилистический» колорит. Причем на одном дыхании, в одних декорациях, в одном временном промежутке.